Армейские записки

Курс молодого бойца

Знать что-то по рассказам других и по собственному опыту – восхитительно разные вещи. Раньше мне казалось, что в военной службе все просто и понятно. Я из семьи военного, мои детские воспоминания неразрывно связаны со службой отца. Но оказалось, я ничего не знал о настоящей армии. А то, что слышал от друзей или знакомых, читал в книжках и видел по телевизору – лишь малая толика того, что я увидел собственными глазами, а главное, почувствовал.

Меня уговаривали: пиши там обо всем, пиши, это же интересно. Представь, что ты едешь не в армию срочником, а в рабочую командировку корреспондентом. Но я за целый год не написал и буквы. Хотя и брал с собой блокнотик. И вот сейчас, уже отслужив, я принялся строчить нечто вроде военных мемуаров. Но одно дело - взять и описать армейские традиции, рассказать об офицерах, режиме, отношениях внутри коллектива. И другое дело - передать хотя бы чуть-чуть ту атмосферу, в которой я побывал. Думаю, моя попытка сделать и то и другое особенно заинтересует тех, кто вскоре собирается пополнить ряды Вооруженных Сил.

Служил я в подмосковном поселке Нахабино. В 317-й гвардейской инженерной бригаде. Именно в ней, кстати, снимали сериал «Солдаты».

Нас привезли туда ранним апрельским утром. И сразу построили: «Чем быстрее вы забудете «гражданку», тем лучше для вас. Здесь из вас будут делать настоящих мужчин. А пока что вы просто клоуны». Все как в сказке. Другого я и не ожидал.

Спустя пять минут опять построение: «Нет, вы не клоуны! Вы тупые необученные обезьяны! Вы думали, Родину легко защищать? Да вы даже нормально кровать заправить не можете!» Так начался курс молодого бойца (КМБ).

Если вкратце, то это просто три недели строевой подготовки. Летаешь по казарме, ничего не успеваешь, потому что ничего не умеешь. Мы готовились к присяге. С утра до обеда маршировали на плацу, потом шли на обед, потом в комнату досуга учить устав. Ужин, вечерняя поверка, отбой. И так 20 дней. Сколько раз, обучаясь строевым приемам, в поту, изнемогая от усталости, мы спрашивали друг друга: «Ну зачем нам это все нужно? На войне строевым ходить не будешь!»

Берцы в курском военкомате выдали не по размеру. Ноги растер до костей. Лучше, сказали, пусть будут малы, чем велики. Разносишь за два дня. Не разносил. Это потом они стали для меня как домашние тапочки. А на первых порах было несладко. И так у каждого третьего.

Моим первым прямым начальником был 18-летний парнишка из Мурманска – младший сержант Осокин. Маленький, крепенький и очень шустрый! Именно он стал моим первым преподавателем армейской жизни. За ним стояли один прапорщик, один старший прапорщик и один капитан. Больше на КМБ командиров не было. Этот Осокин на пять лет младше меня, но обращался я к нему исключительно на «вы». Он относился ко всем одинаково, никому не делая поблажек. Меня, как узнал о моем семейном положении, сразу прозвал женатым: «Эй, женатый! Ты что хромаешь? Хромай в ногу!» И я хромал в ногу.

Армейская речь феноменально богата на матерные выражения. Из семи слов пять обязательно ругательные. Так понятней, а главное, доходит быстрей. Все делается по команде. И очень быстро. Мы, новобранцы, делали вид, что для нас это несложно. Хотя глазищи у всех поначалу были, как у Крамарова.

Впереди нас ждала присяга.

Продолжение следует…

Павел Клоков, "Эхо недели"